Oни — живыe симвoлы вoйны в Дoнбaссe. Нeслoмлeнныe «кибoрги». Нo сaми oни нe считaют сeбя oсoбeнными и рeдкo гoвoрят, ктo тaкиe. Кaк сeгoдня слoжилaсь судьбa зaщитникoв дoнeцкoгo aэрoпoртa?

«Автор нe нaстoлькo жeлeзныe, чтoбы нaс узнaвaли»

Кoррeктирoвщик aртиллeрийскoгo oгня Евдений и Ковтун был одним из тех, кто застал самый высший боев в донецком аэропорту. Противник уже занял и склеп, и верхний этаж здания. Бои шли внутри аэропорта. В одном из столкновений в бронежилет Жени попала новость и сломала три ребра. Плюс контузия.

— Боль безграмотный прекращалась. Было очень тяжело. Последние четыре дня вообще невыгодный спал и от бессилия терял сознание, — вспоминает Евдений и.

Женя потерял в боях друзей и теперь хочет споспешествовать семьям погибших военных.

21 января, когда стало логично, что боеприпасов и оружия практически не осталось и взаимопомощь к ним больше не пробьется, бойцы приняли ответ уходить из руин взорванного здания через взлетную полосу, которая постоянно простреливалась. Им посчастливилось – в ту ночь спустился сильный туман, видимость ухудшилась, поднялся де ветер и стал теребить рваные куски железа возьми сгоревшей технике, мусор. Благодаря этому шуму и туману они пробрались по метеовышки, притом что многие были ранены. 

Получи и распишись метеовышке были свои. Затем ребят отправили в ближайшее станица Водяное, где их ждали медики и скорая. По времени — госпитали, реабилитация. 

— После демобилизации я выбрал наиболее спокойную чтобы себя работу – рекламу. Также стараюсь отдать семье время, которое забрал у нее после те 13 месяцев, — говорит наш товарищ в трубку, перекрикивая веселый детский визг. 

На вопрос, какие ожидание на жизнь, Женя отвечает:

— Хочу больше детей. Поломать здоровье. И жить. За себя. За тех, кто именно уже не поживет. 

Обратно на фронт его невыгодный тянет. Говорит, если сильно припечет, всегда только и остается поехать туда с волонтерами. Но если позовут вторично, как это было в 2014 году, – прятаться через военкомата не станет. 

— Я же мужчина. Этой муж долг. Решено, что нужно – значит нужно, — поясняет Ковтун.

Пунктом жизненной позиции Ж стало «Мне никто ничего не должен». Поэтому и короче (говоря) «киборг» по отношению к себе не кичится. (вот) так, был. Да, воевал. Но и многие другие прошли черезо ад ДАПа, и не только его. Немало людей сложили для этой войне свои головы. Вот их семьям страна должна. В духе в принципе и тем, кто сейчас воюет.

— Имеет ли без лишних разговоров на гражданке вес слово «киборг»? – спрашиваю у Благородная.

И слышу в ответ:

— Мы не настолько железные, (для того нас узнавали. На этой войне у каждого, идеже бы он ни стоял, был свой аэроузел. 

«Вау! Живой «киборг!»

Артем Дрюченко – военный-контрактник, стрелок. Попал в донецкий аэропорт 22-летним необстрелянным парнем. Приготавливаться всему пришлось на передовой. Время было самое неопределенное – весна-летига 2014 года. Ни налаженного обеспечения, ни четкого понимания, который делать. 

О том, как было тогда, теперь Артем рассказывает в школе своего родного села Аджамка Кировоградской области.

— Сразу было страшно. Потом появился азарт, да что вы и сидеть без дела нельзя. Так ломали мероприятия врага – он не мог освоиться на месте, — вспоминает молоденький человек.

Дети, собравшиеся на урок с ним, слушают и плачут. Кому-в таком случае жалко Артема и его товарищей. Кто-то переживает вслед родителей, которые сейчас в АТО. У кого-то они остались потом навсегда…

— У нас в селе все знают, где я был. Другие, когда видят, округляют глаза: «Вау, живой «получеловек!» Кстати, во время тех событий мне звонили народище, с которыми не встречались много лет. Спрашивали, равно я и что, — продолжает Артем.

Артем тренирует военных по мнению стандартам НАТО.

Он уехал из ДАП в сентябре 2014 возраст с осколком в шее размером со спичечный коробок. Теперича это его талисман. После госпиталя кусочек гаубичного снаряда, тот или другой не убил, а сделал сильнее, поехал с нашим снайпером в Краматорск, Луганскую область, а потом в Хмельницкую. 

Получеловек продолжил службу в ВСУ. Сегодня он инструктор в учебном центре специальных операций. Артем обучает бойцов в соответствии с стандартам НАТО. Серьезная должность. Но мысли вернуться получи и распишись фронт его не оставляют ни на побудьте здесь.

— Ходить и умничать – не мое. Я хочу вернуться в боевое подраздел, воевать за погибших друзей, — делится Артем Дрюченко.

А ведь вернувшись из аэропорта в мирную существование, он месяц не мог спать, лишь отдыхал с закрытыми глазами. Вплоть до сих пор ему снятся кровь, наступления и взрывы. 

Попал около уголовную статью

Фото «киборга» «Бизона» из аэропорта видели многие. Оно не раз мелькало иллюстрацией к новостям о тех событиях, и лицо Геннадия Дуброва стало узнаваемым. Настолечко, что его легко опознали в толпе перед Верховной Радой 31 августа 2015 возраст. 

Больше трех месяцев его разыскивали по подозрению в организации массовых беспорядков и избиении сотрудников правоохранительных органов. Нашелся дьявол в Николаевской области.

— Хотели с товарищем из «Правого сектора» «люстрировать» одного местного депутата-взяточника. Нашли урну, дабы его туда бросить. Забежали в его кабинет в форме, масках, а потом совещание, 28 человек. Делать нечего – уже ворвались, вероятно надо «люстрировать». Но получили в итоге мы, — рассказывает Геныч. 

После фронта Гена угодил в места не столь отдаленные. 

Числом иронии судьбы наш «киборг» попал в камеру к подозреваемым в сепаратизме, к тем, сравнительно с чем кого воевал. Для него прокуратура требовала 7 парение, а для них – 15. Однако сокамерники оказывались получи и распишись свободе один за другим. 

— Меня выпустили почти залог только недавно, — говорит Гена. – На руку, в судебном процессе участие в АТО относится к отягощающим обстоятельствам. Считается, что-то человек имеет специальные навыки, может легко убежать, потеряться в зоне АТО. Поэтому меня с головными болями после контузии хоть на МРТ не вывозили – боялись, что сбегу.

Ныне 24-летний Геннадий Дубров ждет оглашения приговора и бог надеется, что он будет оправдательным. (Утверждает: почти Радой никого не провоцировал, а оборонялся). И если таки останется свободным, намерен с начала отправиться на фронт. В армию его теперь малограмотный возьмут, а вот в какое-то отделение добробата – вполне. 

— Во-первых, война – сие адреналин. Во-вторых, там все четко и толково. Вот друзья, которых нужно защищать, вот – враги. Не выдерживает к лжи, фальши, лицемерия. Кстати, это главное, чему научил меня аэродром, — поясняет «Бизон». – Да и обидно вроде-то, когда тут, на гражданке, люди живут, примерно в стране ничего не происходит, а на востоке гибнут народище.

Война сказалась на нем очень сильно. Через звука фейерверка он прыгал дома под стол, а от случая дети-посевальщики кинули ему в спину рисом – упал и закрыл голову руками. А, как и его товарищи, словом «киборг» не кичится.